Я давно наблюдала за публикациями карточек по философии. А также за проскальзывающими в мемах темами восприятия телесности и феноменов. Как вы их воспринимаете? И ЧТО вы видите?
Тенденция мешать все в единую кучу – удел неосмотрительной натуры. Потому осторожно разберемся в феноменологической концепции Мерло-Понти.
Классические для западно-европейской традиции оппозиции “сознание-мир” и “душа-тело” – сердцевина старой философии, на чьи своды Мерло-Понти обрушил критику в своей диссертации “Феноменология восприятия”. Верно ли сохранять эти бинарные оппозиции?
Ответ Мерло-Понти – нет, т.к. они следуют из ошибки рефлексивной феноменологии. Например, в случае с системой Сартра его Ничто или дорефлексивное “cogito” негативно связано с бытием-в-себе. Это Ничто – плод жесткой редукции трансцендентального субъекта до исходного положения, которое порождает ложную, по мнению Мерло-Понти, антитезу в духе картезианского дуализма.
Сознание и мир действительно формируют отношение между собой. Возможно, в нем есть фундаментальное основание, что-то предшествующее любому сознанию, в своей сущности несущее первичный экзистенциальный опыт бытия в мире? Мерло-Понти смело обращает взор на концепцию жизненного мира и пассивного синтеза в учении Гуссерля, ища в них предпосылки для ответа.
Гуссерль полагал, что в процессах сознания по конституированию своего бытия есть граница, ведущая к более раннему этапу базового смыслообразования в результате пассивного синтеза объектов жизненного мира. Эта активность, согласно Гуссерлю, лежала на потенциальном сознании. Схожее разграничение наблюдается и у Мерло-Понти: активная интенциональность и действующая. Отличие разделения, предложенного Мерло-Понти, связано с отнесением активной интенциональности к функциям сознания, а действующей – к телу.
Таким образом, в философии появляется выход к телу, чье поле деятельности – первичный опыт бытия в мире, конкретность человека и его телесного бытия, форма присутствия сознания в мире.
С позиции истории философии, мы видим, как Мерло-Понти уверенно вступает на дорогу феноменологической традиции, вовсе не игнорируя находящихся на ней расхождений. Он наследует Гуссерлю, Хайдеггеру, выводит собственные взгляды из диалога с Сартром. Мерло-Понти нужно понять, что собой представляет бытие человеческой субъективности и разобраться в природе связей с остальным миром, включающим людей.
Позиция французского философа развивается в ключе “тело прокладывает нам путь к жизненному миру”. Он уходит от идеализма Гуссерля, отвергая положение “чистое я – основа мира”. Сознание конституирует горизонтальный мир, понятное бытие-в-себе, но мир существует, складывая перед нам дикое/вертикальное бытие, от которого нельзя избавиться. Соответственно, логика “трансцендентальной редукции” подвергается сомнению, т.к. мы не можем уйти от вопроса о существовании мира, от “внерефлексивной жизни”, а при ней “чистое Я” – не первая очевидность.
Сознание сопровождает телесные процессы, напоминая о сложности опыта восприятия и его зависимости от тела. Само тело несет в себе отношение к миру, то есть оно не является сугубо вещью в мире и не подобно прочим вещам-объектам вокруг нас. Оно живое, самостоятельное в той мере, в которой несет нас. Оно – условие нас, всех наших высших функций. Тело сопоставимо с системой, обладающей набором функций, потенций, оно организует связь как внутри себя, так и со внешним миром, расширяя возможности отдельных частей тела. Оно способно порождать смысл вокруг себя, обладая символическим поведением и разворачивая собственные значения. Он конституирует свой субъективный смысл вокруг себя, тело выражает и постигает. Возникает вопрос: остальные люди воспринимают смысл такого рода в отрыве от субъекта, не открываются ли им фрагменты мира?
Мерло-Понти размышляет в духе гештальтпсихологии, делая “целостность восприятия” краеугольным камнем для концепции единства объективных телесных механизмов, обеспечивающих одновременное схватывание предметов как таковых. Перцептивное поле тела широко, оно включает социальный, культурный уровни, выстраивая связи между “Я” и “Другим”. Вроде неплохо, правда? Ведь без этого невозможно быть человеком; такое междумирье – территория, обозначемая общим миром, постоянно присутствующим возле нас и раскрываемым в истории.
Тогда неожиданно тело “другого”, вместе с тем и наше тело для “другого”, становятся первичным культурным объектом. Ведь между ними устанавливается важнейшее отношение “я-другой”, прообраз глубокого заглядывания в мир, а не наблюдения его фрагментов. Ведь главная черта человека – создание смыслов, раскрытие собственной онтологической многозначности и многосмысленности в процессе непрерывного смыслоявления в феноменах.
Так что, становитесь культурнее у меня в инстаграме?
