Привет, мальчики. Подумала, что всё – сплошная загадка. А общество делает будто бы камбэк в прошлое, чтобы снова верить в сказочные хохмы богов и ворожей. Попробуем немного разобраться в легендах и мифах, да в нашей природе?
Структурная антропология Леви-Стросса базируется на сравнении мифологии с языком. Он отвергает сообразование “мифа” со спекулятивными плодами философии, с социальными или внутренними (чувственными) структурами общества. Мифология в различных регионах земли обладает сходством, что требует отказа от предположений о мифе как следствии синтеза случайных идей.
Глоттогенез сохраняет корпус основных вопросов без ответа; возникновение и развитие мифологии в своей неясности напоминает процесс генезиса языка. Их сближает позиция исследователя, обращающего высокий уровень генерализации в силу. Предмет его интереса – внутренняя необходимостью у человечества, побудившая нас к созданию этих сложных абстракций.
Леви-Стросс полагает, что о колыбели языков и мифов больше сообщают не сами звуки или мельчайшие семантические единицы мифов, а техника и искусство их сочетания. То есть форма мифа, логика создания превосходит по значимости содержательный аспект мифологии. На первый план выходит мифотворчество, выстраивающее отношения между символами.
Сходство языка и мифа представлено так же в их внутреннем родстве. Миф – производная, явленная возможность языка, феномен, занимающий качественно более высокий уровень относительно единиц вроде фонем, морфем. Термином, именующим миф на этом положении, становится мифема. Поиск мифем происходит в тексте и предложениях, фрагментах мифа, чье обособление друг от друга подчеркивает их индивидуальные функциональные особенности, а также благодаря возникающему напряжению обнажает отношения с другими фрагментами-предложениями. Каждая мифема обострит свою черту базовой структурной единицы мифа, сцепленной и приведенной в согласие с другими.
Структурный анализ мифа, предлагаем Леви-Строссом примечает и дуальную темпоральную природу мифа, иными словами, присущую ему разницу в логике изложения событий. Возвращение слушателя в прошлое относительно мифа – проявление диахроничной стороны мифа, демонстрация объяснительной и, следовательно, прогностической силы мифа – проявление синхроничной стороны мифа. Диахронизм, в данном случае, относится к историческому плану, синхронизм – ко внеисторическому.
Дуализм природы мифа достигается благодаря логике взаимодействия с реципиентом-слушателем, с ролью излагающего миф, и охватывает отношение структуры и система мифа. Структура – определенная последовательность, возникшая из мифем, система – продуктивная логика мифа. Сложность устройства обеспечивается высокими конституитивными силами мифа, походящими на следствие сложной эмерджентности, вовлекающей массив соединенных мифем.
Таким образом, миф – культурный код, для чьей расшифровки не выйдет приложить культурную матрицу. Его содержание фундируется логикой лабиринта и интертекстуальностью, продуцирующей многообразие прочтений, но все же состоящей из повторяющихся образцов. То есть логика мифа – логика особого порядка, наблюдаемого на уровне отношения между мифемами, ключевыми образами и их воздействием на реципиента. Ошибочно заключать миф в границы примитивного и иррационального воплощения народного творчества. Его рациональность или оригинальная логическая связь требуют понимания, они основываются на природе вещей и тем, к которым приводит нас миф и мифологическое мышление. Корень заблуждения в адекватности мифа современности не в трудности приведения его в соответствие с нашим мышлением, а в формулировании перечня областей, к которым посредством мифа были приложены интеллектуальные способности людей.
